Случайные встречи.

"В нашей жизни мы каждый день с кем то встречаемся.

Одни встречи тут же забываются, либо проходят незаметно.

Но случается встречи, остающиеся в памяти очень долго.

И нередко даже меняющие нашу жизнь..."

  Памятное восхождение.

Событие это произошло в 1988-ом году в альплагере Дугоба, что на Памиро-Алае, в 75-и км. от Ферганы. Мы втроём - я, Макар и Светка Сайфеева приехали в дугобу закрывать второй разряд. Нам со Светкой не хватало трёх гор - 3А, 3Б и 3Б, а Макару всего двух. Поэтому мы со Светкой попали в одно отделение, Макаров в другое. Кроме нас в лагере работали три инструктора из Куйбышевского Спартака, откуда, собственно говоря, мы сами были.Поэтому чувствовали мы себя в лагере вольготно и камфортно.

 В нашем со Светкой отделении было ещё два парня и инструктор с Камчатки - Кондратьев Сергей, в возрасте двадцати-четырёх лет. Зачем я возрасте? Сейчас поймёте! в общем прошли мы как положено все занятия, поднялись на стоянки под пупом Сельского на Втором слиянии (река Дугоба, давшая название ущелью, имеет три слияния с речушками вытекающими из боковых отрогов основного ущелья, на каждом слиянии места стоянок), сходили "открывашку" - двойку Бэ, тут-то нам Кондратьев и говорит, что ему срочно нужно отлучиться и сходить пятёрку Бэ на Джигита, для повышения спортивного мастерства, а мы можем дня три отдохнуть. В лагерь за продуктами сходить, помыться там, а потом подняться сюда и здесь его ждать.

  Вот вам и возраст! Двадцать четыре года - самое время по горам бегать - КМСа да МСа нахаживать. Было бы ему за тридцать, он бы уже, наверняка, всё, что мог находил и не рвался бы на пятёрки и шестёрки в "рабочее время".

  Чтож - отдых, так отдых! Решили мы с парнями лишний груз туда-сюда не таскать. Оставили на втором слиянии все свои вещи, палатку и всю снарягу в ней, включая и тяжёлые полуторные вибрамы. Налегке, с пустыми рюкзаками под продукты и в кедах сбежали лихо в лагерь. И только мы собрались в душ сходить, и начать расслабляться по полной, как подходит к нам Боб (Борис Валентинович Борисов - тогдашний председатель альпсекции Куйбышевского Спартака, один из ведущих инструкторов лагеря Дугоба) со словами: "Вы это... того... Короче не расслабляемся! Идите к выходу готовтесь! Завтра на тройку А  пойдёте, маршрут из лагеря в лагерь делается. Я тут договорился, с вами сходят. А то пока Кондрата ждать будете, не успеете все горы сходить и разряд не закроете. Ведь он как минимум на Джигита дня три ходить будет. Потом день-два отдыхать по правилам положено. Потом непогода, не дай Бог, приключится! В общем не пойдёте завтра на гору - накроется ваш разряд!"

  Ну как было после таких слов отказаться? "Боб, ты с нами, что ли пойдёшь? Или ты с отделением, а мы с вами в нагрузку?" - только и спросил я его, под молчание и вопросительные взгляды остальных. "Да, не-е! Тут в общем один инструктор есть, Толя Букреев, ему сейчас всё равно делать нечего, он только-что из МАЛа (международный альпинистский лагерь) приехал сюда, малость отдохнуть. Вот в качестве отдыха он согласился с вами завтра сходить, по моей просьбе и отнечего делать. Так, идите сейчас к нему и о завтра договаривайтесь." - сказал Боб, как обычно хитро улыбаясь, когда он доволен своей выдумке, но сомневается, что довольны те, для кого он это выдумал.

   Делать нечего, пошли искать этого Букреева. Что за мужик? Кто его знает?! К своему инструктору то привыкли, а это чужак, что у него на уме - кто знает?!

   Букреев встретил нас ворчливо и с недовольной гримассой. Узнав, что мы от него хотим, сказал недовольно: "Так это вы отдых мой срываете? И чего это вы всей толпой припёрлись? Хватило бы и одного старосты или завхоза. Ладно раз уж пришли, слушайте все. Завтра выход пол-пятого. Не подъём, а уже выход. Стоите здесь вот на тропе, при полном параде меня ждёте. Самое позднее меня будить в 4.20, а самое раннее в 4.15. Ну это если хотите на гору сходить. А теперь, готовтесь, меня до четёрёх пятнадцати не беспокоить! Вопросы?!" У нас, почему-то вопросов не нашлось. "Ну тогда готовимся! Завтра не опаздывать!" - закончил он более мягко. Мы ушли.

    Вопросы появились потом, у нашего завхоза, Светки Сайфеевой. Что готовить на завтрак? Где и как в семь часов вечера выписать продукты? Что Букрееву на завтрак чай или кофе? У меня, как у старосты, возник свой вопрос, что делать с ботинками и со снаряжением? Ведь они лежали у нас на Втором слиянии, а гора наша ходилась с первого слияния?

    Светка мучалась, мучалась, не вытерпела и пошла к Букрееву на "консультацию", но он по-видимому на неё рявкнул, что она моментально растворилась, ничего толком не узнала, и только ходила потом весь вечер, готовя продукты на выход и вздыхала: "Он нас завтра всех "спишет", вот как пить дать "спишет"! Вот повезло-то, блин!" Глядя на Светку, я не рискнул даже заикнуться о ботинках и снаряжении. Ладно, снаряжение собрали по крохам у соседей, но что делать с ботинками? "Чтож, утро вечера мудреннее! Завтра утром, война план покажет!" - решил я, сходил наконец-то в душ и завалился спать.

   Утром мы собрались как никогда дружно и вовремя. Светка снова мучилась вопросом, что будет пить Букреев? Я пошёл будить его и поинтересовался этим вопросом. Получил ответ, чтобы ели, пили его не ждали, выход как намечено! Успокоил Светку, но сам мучиться вопросом где и когда сказать Букрееву о ботинках не перестал.

   Анатолий вышел в назначенное время, удивлённо осмотрел нас и то ли в шутку, то ли всерьёз сказал: "Вот те на! Вы, что ж - проспать не могли что ли? Вот теперь иди весь день, мучайся!" Мы как-то оробели и промолчали, а я, собиравшийся заикнуться о ботинках, вообще язык прикусил. "Раз собрались, тогда так...- я должен всё знать о тех с кем на гору иду. По очереди сзади пристраиваетесь и рассказываете мне всё-всё-всё! Когда родился, где крестился, где живёшь, что жуёшь?" - и он, включив налобный фонарик, и опираясь на горнолыжные палки (это тогда для нас было ново, с палками никто тогда не ходил, с ледорубом под мышкой - это да, по-инструкторски называлось), он зашагал первым.

    Так за рассказами о себе мы как-то незаметно дошагали до Первого слияния, тянуть дальше было нельзя, и я выпалил, что у нас нет ботинок (это сейчас я преспоеойненько сходил бы на тот маршрут в кедах, и если бы даже у меня были ботинки, я не стал их из рюкзака доставать, ведь всем известно - три килограмма за спиной легче, чем килограм на ногах! А тогда это было незыблемое правило, - идти на гору только в ботинках!). Анатолий удивился и поинтересовался где же они. Тут мы хором обрисовали ему всю сложившуюся ситуацию. Букреев нахмурился, задумался, а потом сказал: "Значит так! Вам сорок пять минут - сбегать за ботинками. Не укладываетесь,  - возвращаемся назад!"

    Я уж не помню как мы бежали в гору, но назад мы летели как на крыльях, на пять минут опередив контрольное время! Картина, которую мы увидели на Первом слиянии нас весьма поразила. Светка сиджела верхом на огромном кмне, в детской панамке, две косички торчали из дырок у панамки по бокам, как у Пепи-Длинныйчулок, размахивала над головой лыжной палкой и орала песню - "Мы красные кавалеристы и про нас..." Когда мы подошли ближе, то услышали, что из-за камня ей вторит сам Букреев. Увидев нас, он искренне удивился: "А чего это вы так быстро? Я вас не раньше чем через час ждал!" Мы залепетали что-то  там о времени. "Ну хорошо, молодцы! Давайте, отдышитесь! Чайку попьём и пойдём. Времени у нас полно! Торопиться некуда, - успеем!" - прервал нас Анатолий Николаевич, как-то подозрительно весело.

    После чая он дал нам инструкции: "Значит так, идёте вверх вон под те скалы, там проход. Идёте не оборачиваетесь, меня не ждёте, я вас догоню. Встречаемся у прохода!" Мы пошли куда нас послали, а Букреев нырнул в кусты. Только минут через десять-пятнадцать я увидел его идущего за нами далеко внизу. Он разделся до шорт, всё сложил в маленький рюкзачок, поднимался почему-то левее нас опираясь на палки.

   Короче, нас он догнал, перегнал и ожидал в районе скальных ворот, уже одевшись и раскочегарив примус. Попили чай и вместе пошли на перевал, тут он нас уже не обгонял и не отставал. С перевала (или это была перемычка? Уже и не помню) начинался "ключ" маршрута - полторы или две верёвки лазанья по скалам. Букреев объявил привал и перекус. Тут вышла ещё одна неувязочка, - мы забыли нож и ложки. Тут я уже с улыбкой сообщил: "Анатолий Николаевич, - банка!!! Мы, кажется, ложки и нож забыли!" " А вы что, не альпинисты что-ли? Без ножа консервы открывать не умеете? Это во-первых, а во-вторых давай те вот уже без этого Вы и без Николаевича. Я вам не инструктор ваш, веду вас так за компанию, а поэтому мы с вами просто друзья, а значит по имени и на ты!" - был его ответ. Мы тут же бросились доказывать, что мы настоящие альпинисты и бвнки открывать умеем! Все парни расхватали консервы и давай их одновременно вскрывать, стараясь об гранит стереть обод. "Стоп, мужики! Вы что это делаете? А что молоток и крючья тоже забыли?" - остановил нас Анатолий. Достали крючья и молоток, и Букреев ловко вскрыл у нас на глазах две консервных банки, потом потребовал швеллер, заявив что в горах это самая лучшая ложка. Потом когда ели, и после еды  Анатолий Николаевич расказывал нам про свою двухмесячную поездку в Америку, по обмену. Про свои впечатления и дружбу с молодой американской семьёй альпинистов, у которых он жил.

   "Вы знаете, вот не поверите?! Американцам наши кошки ВЦСПСовские понравились (сейчас в народе известные как Муравьёвские) и ледоруб. Ну еонечно покритиковали, кошки за крепления, а ледоруб за цевьё, но им, в общем-то, геометрия кошек и ледоруба понравилась, а крепление и древко, говорят, они своё придумают. Попросили у меня на обмен. Ну я и поменял - ледоруб на верёвку. у нас таких верёвок вообще не видели! А кошки вот на эти ботинки Кофлачи!" - и Анатолий вытянул перед нами ноги обутые в желто-зелёные с красными шнурками пластиковые ботинки. Для нас будущих второразрядников тогда не осуществлимая мечта, это сейчас ничего загадочного и мистического в Кофлачах нет, даже для новичка, но тогда нам сразу стало ясно, почему Букреев при подъеме нас так легко догнал и перегнал!

    В общем "гору" мы прошли быстро и весело, если не считать пропущеных трёх сеансов связи (а это значит нас уже должны собираться спасать, и если тревога окажется ложной можно и по башке схлопотать и не только в переносном, но и впрямом смысле). Спустились к камню, верхом на котором Светка изображала кавалериста, Букреев объявил привал и чаепитее. На спуске я натер ботинками ноги до крови, поэтому, сняв обувь, с наслаждением опустил ступни в ручей. "Это что у тебя с ногами? Ты что обувь не умеешь выбирать?" - заметил Букреев. "Уметь-то умеею, но на складе других ьотинок не было, либо чересчур большие, либо слишком маленькие..." - пожал я плечами. "Хорошо, придём в лагерь разберёмся!" - пообещал он и стал рассказывать какую-то поучительную притчу.

     На тропе появились два инструктора из спасотряда, тащившие на себе акью. "Букреев! Ты что, зараза, здесь делаешь! - закричали они в один голос, - Там весь лагерь на уши подняли, а он тут чай распивает! Почему связь пропустил?! Там уже спасотряд собрали! Сейчас прибегут, пошеям вам надают! Мы вот впереди планеты всей - друга Толика спасать! А он, гад, чаи пьёт и плевать ему на всех!!!" Казалось возмущению спасателей не будет предела. "Так, быстро одеваемся и бегом в лагерь!" - мгновенно став серьёзным и выплеснув из кружки недопитый чай, скомандовал нам Анатолий Николаевич. "Да, ладно, Толян, смотри не загони своих лосей! - вдруг засмеялись спасатели, - В лагере же знают, что ты со связью не в ладах! Но отряд из перворазрядников, на всякий случай собрали. А мы вперёд побежали, - мало ли что! А акью всё равно надо на Второе слияние забросить. Сейчас на связи отбой дадим, а то и вправду встретят вас разрядники поколотят ещё!"

   Быстро собрались и побежали в лагерь. Я как в пыточных колодках ковылял сзади. "У тебя другой обуви нет?" - остановился Букреев."Есть". "Переобувайся быстрее и не выпендривайся!" - короткий приказ. Я сбросил колодки и натянул лёгкие и мягкие кеды. До лагеря долетели меньше, чем за полчаса! Около учебной части нас встречали разгневанные начспас и начуч. Нам, но в большей степени Букрееву грозили всякими мыслимыми и немыслимыми карами! Потом всех развели по разным углам, дали бумагу и велели писать объяснительную, всё как было, а Анатолию даже слово сказать нам запретили, но он всё же крикнул: "Мужики! Ничего не придумывайте, пишите как всё было!" Все четыре объяснительные, были написаны как под диктовку. На связь выходили, но никого не слышали. Гору нам потом засчитали, выяснилось, что радист дал нам рацию "Кактус", а весь день слушал нас на "Карате" и даже не додумался "Кактус" включить. Но Букреева всё же наказали, - заставили со "значками" (или с "новичками", уже не помню) на гору идти.

    На следующий день после обеда Букреев уходил с отделением на Второе слияние, увидев меня сказал:"Да, ты это... Знаешь, что? Зайди к Бобу там я тебе ботинки оставил, а свои  Бобу отдашь. Давайте отдыхайте и подходите под Сельского, может ещё куда вместе сходим!"

    Ботинки мне подошли, до конца смены мы уже с Кондратьевым дохаживали. Второй разряд закрыли. С Анатолием Букреевым я больше так никуда и не сходил, но вот пару раз вместе чай пили и сидели вечерком песни пели под гитару. После Дугобы я больше с Букреевым никогда не встречался, но это восхождение на Замок по тройке А осталось в памяти ярким пятном. 

 Карлин Сергей.