Прошло ровно пять лет с тех пор, как я с командой «Юг» совершил восхождение по маршруту Пугачева на вершину Кирпич. Только сейчас мне захотелось поделиться этими воспоминаниями.

         Я поймал себя на мысли, что чаще всего, описывая маршруты, достаточно назвать фамилию лидера или капитана команды первопроходцев, и все становится понятно. В этой статье я расскажу о тех моментах и ощущениях, которые меня поразили и до сих пор остались в памяти.

На сборы мы поехали вместе с Игорем. За прошлый сезон и в начале этого у нас накопился достаточно интересный опыт работы. Мне вверили двоих молодых и перспективных третьеразрядников — сильных и способных парней. Немного размявшись на скалах у Лагеря и проанализировав погодные данные, мы направились для разгона к ночевкам на доломитах. Признаюсь, я не помню детали плана и причины, почему впоследствии выбрали маршрут Пугачева, но один просчёт остался у меня в голове.

   Что касается погоды, то раньше я был более чем уверен в том, что с приближением полнолуния условия будут улучшаться. Солнечная и комфортная погода благоприятствовала нашим основным спортивным планам. Мы открыли маршрут на 2А в Северном Доломите, через перевал Охотничий перешли на тройки. Кстати, двойка весьма симпатичная; если ориентирование не ваше сильное место, пройти маршрут стоит — он поможет развить эти навыки.

Тройка в Северном Доломите — отличный многовариантный маршрут, который, вероятно, проходили большинство разрядников в качестве первой тройки или тройки в начале сезона. Лидирующий Семён легко находил зацепки, делал выходы и накаты. При росте 185 см он очень ловок и смел. Позже я узнал, что он проходил школу ИТО у Жени Дмитриенко. Тот, кто учился у Жени, обладает колоссальным опытом в постановке точек и нестандартном мышлении. Рядом с Женей мир альпинизма буквально переворачивается: сложное становится привычным, а легкое — прекрасным. Каждый, кто с ним ходил или занимался, прекрасно понимает, о чем речь.

         Далее мы подготовились к маршруту Пугачева. В спортивную команду вошли Андрей и Юра- бывалые альпинисты, с хорошей школой. Отбирали железо, Игорь выдал нам новую палатку-однушку, подбирали продукты. В комнате, где мы ночевали, шуршала мышь, а утром я слышал, как ругается Юрич:

«Что за шайтан?!» — он вытряхивал из спортивного кроссовка шоколадные конфеты и прочий мусор, которые мышь перетащила за ночь. Уверен, многие из вас сталкивались с этой утренней проблемой.

         Сентябрь, немного похолодало, погода не стабилизировалась. Заброска в Мырды прошла успешно. Русак — единственный человек, которого я знаю старше тридцати, и который читал «Игру престолов» — отвёз нас на Патриоте как можно выше. Это сэкономило нам около 40 минут ходового времени и не лишило сил. На заброске нас было четверо. Одним из несомненных плюсов сборов была постоянная поддержка. Ребята даже принесли спутниковый телефон. Мы выдвинулись к началу маршрута, и по счастливой случайности гайдбук взял только Слава, который, к счастью, шёл с нами, чтобы поднести верёвки. Сначала пришли под маршрут Манойлова, где встретили много старого железа, обрывков верёвок и прочего мусора. Мы взяли левее и нашли болт. Угол выглядел логичным началом маршрута, и на следующий день мы планировали стартовать.

         Юрок шёл первым, вторым Андрей, а я замыкал. Капал дождик, серый день с временными осадками, но периодически проясняло. Андрей вынимал точки, оставляя сложные мне: так мы экономили время и стремились подняться как можно выше. На второй верёвке Андрей оставил мне «привет» — «зиг-заг» верёвок. Я вывесил рюкзак на соседнюю верёвку, чтобы облегчить себе работу, заякорился фифой и вынул френд. Дал максимум страховки фифе и пнул её… В итоге меня маятником впечатало в соседнюю стенку — метров на десять я просвистел, в полёте меня развернуло, удар пришёлся на каску и бедро. На адреналине я быстро поджумарил до станции.

    Маршрут оказался почти вертикальным, но имел полочки, подходящие для комфортных ночёвок. После первого рабочего дня настроение у нас было довольно смешанным: Юрику было непросто, а Андрюха, как всегда, оставался в тени.

Мы отработали максимум, повесили все верёвки, что имели, и спустились вниз. Началось трёхдневное ожидание погоды: разговоры, чтение книг. На второй или третий день Юрик уговорил меня сбегать вниз, и это действительно была хорошая идея. Мы искупались в тёплом душе, вышли на связь с интернетом, взяли сладкое и вернулись обратно. Такой способ открывать новый уровень — просто чудо! Настроение меняется, мысли становятся другими. Движение — это жизнь!

    Мы вышли в два часа ночи, чтобы пройти по темноте перила. С небольшим рассветом началась работа. Иногда было страшно: я смотрел на Юру, который весил больше 80 килограммов, а с железом — ещё больше. Страшно было представить, как держали его скайхуки и фифы на маленьких полочках. Андрей уходил вверх.

А потом я остался один...

Моё внутреннее внимание расширялось внутрь и наружу, оставаясь в одиночестве, мне казалось, что время остановилось — стоять и ждать команды для перехода дальше. Отрыв от точки, где находилась станция… выдох. И снова я один, теперь в невесомости. Верёвка уходит струной вверх. Такой опыт, оставшись со станцией, позже пригодится мне на Шанавазова.

     Я смотрел на карабин, закрывающий жумар сверху, не опускаясь взглядом ниже своих ног, чтобы постараться поставить их правильно, если не был в отвесе. Смотреть вниз мне приходилось только с прицелом: проверять, не зацепилась ли верёвка. В какой-то момент, после обеда, началась гроза. Где-то повыше, стоя на станции снова в одиночестве, меня замело мелким снегом — крупой.

     Эти моменты одинокой работы закоренились в памяти, и порой, вспоминая об этом, я ощущал, как потеют ладони, лёгкий холод пробегает по груди, словно я снова на перилах в невесомости. Шатаев  в "Категории трудности" ярко описывал, про страх который манит, про остроту ощущений при преодолении, ощущая жизнь в полной мере ...

"...риск дает полноту ощущения жизни. Я уже заметил, что страх бывает разный. Не только в количественном смысле-больший или меньший, - но и по своему качеству. Бывает страх с панической окраской, а бывает другой- "сладкий" страх. Меня тянуло на эту стену." -В.Ш.

      С каждым метром рюкзак становился всё тяжелее. Я стал оставлять его на якоре, как на крючке, и пристегивал конец верёвки. Пару раз всё получалось удачно, но перед выходом на крышу он предательски зацепился за край карниза, и мне пришлось спускаться за ним, а затем снова подниматься. К тому времени Андрей меня потерял, и настроение было неважным, мы устали. Мы работали почти сутки, когда было около 00:30. На выходе, к крыше, определились, что ищем площадку и будем спать. Пока первый выходил на всю верёвку, мы спали, стоя, автоматически выдавая страховку. Пока мы по очереди подходили, наш лидер спал. Вот она, площадка, ровно под нашу палатку...

     Первопроходцы спускались по пути подъёма, это стиль команды Пугачева. Мы же здраво оценивали свои силы и решили спуститься по 1Б. Мы дали Юре два  верёвки, а остатки скарба спрятали с Андреем в свои рюкзаки. Спуск был длинным и монотонным. Мы были опустошены и невзрачны, словно какая-то часть нас ушла, и чему-то новому предстояло войти в наши жизни.

      На выполнении спортивного разряда есть такая традиция — окунать человека в водоём, будь то река или озеро, или просто облить водой. Так вот, отступая с ночёвок в сумерках, мы преодолевали маленькие мосты, некоторые из которых требовали ремонта. Юра перешел удачно, хотя и наклонился сильно к воде, часть досок отрывалась от бревен. На втором шаге я упал в реку — рюкзак, как поплавок, помог мне остаться на поверхности. Первым делом я выкинул на берег рацию, которая висела на мне, а затем Юрок помог мне выбраться почти сразу. Этот случай помог мне утвердиться в правильности выполнения нормативов.

   На самом деле каждый человек — это не просто единица, выполняющая определённые действия, а часть механизма, сплоченно работающего и выдающего результат. В итоге работы большого коллектива, поддержка товарищей на заброске, дежурства связи, их надёжный и уверенный голос придавали силы и уверенности, что я не один. Внизу был Игорь с железобетонным знанием, что и когда сказать, и как сделать лучше- это человек, рождённый быть альпинистом. У нас была команда, готовая поддержать и выдвинуться в любой момент, в любом направлении.

А уже после, на закрытии сборов, вечером у костра, мы произносили тосты и отмечали окончание — хорошее завершение дела. Ребята тоже делились историями из жизни, особенно вспоминали те моменты, когда было непросто, и как показало время  —  преодолимо.